Он умер за мольбертом, его смерть была внезапной и наступила от разрыва сердца.
Хрестоматийный образ Ивана Шишкина как «поэта природы» и «певца русского леса» не дает представления о том, какие страсти на самом деле бушевали в душе художника.
Ему пришлось пережить столько личных трагедий, что такой исход был вполне закономерным.
В первую половину жизни единственной страстью Ивана Шишкина была живопись. Он родился и вырос в Елабуге, на берегу Камы, и живописные окрестности вдохновляли его с самого детства. В 20 лет он отправился в Москву поступать в Училище живописи и ваяния. К своим занятиям он относился со всей серьезностью: «Художник должен быть высшим существом, живущим в идеальном мире искусства и стремящимся только к совершенствованию. Свойства художника: трезвость, умеренность во всем, любовь к искусству, скромность характера, добросовестность и честность… Пейзажист – истинный художник, он чувствует глубже, чище».
В 1867 г. Шишкин начал обучать молодого художника Федора Васильева, а вскоре познакомился и с его сестрой – Евгенией, которая в 1868 г. стала его женой.
На тот момент Шишкину было уже 36 лет, а его избраннице – 21 год.
Племянница художника рассказывала: «Скитание по меблированным комнатам ему страшно надоело, и он всей душой предался семье и своему хозяйству. Для своих детей это был самый нежный, любящий отец, особенно пока дети были маленькие. Евгения Александровна была простая и хорошая женщина, и года ее жизни с Иваном Ивановичем прошли в тихой и мирной работе».
Они прожили вместе всего 6 лет. В 1872 г. у художника началась черная полоса в жизни: сначала умер его отец, потом – маленький сын Владимир. От чахотки скончался брат жены Федор, с которым Шишкин был очень дружен. А на следующий год болезнь забрала и любимую жену, спустя еще год умер сын Константин.
У художника осталась только дочь Лидия. О том периоде он вспоминал с ужасом: «Белый свет померк, все, как в черно-белой гравюре, лишилось цвета. Вернула к жизни родная Елабуга».
На какое-то время он перестал писать и пристрастился к алкоголю. Но живопись спасла его от отчаяния. В этот период художник создает картины, которые позже назовут его программными произведениями, жизнеутверждающими и прославляющими красоту русской природы.
Однако на самом деле эти пейзажи вряд ли можно назвать идиллическими. На одной из самых известных его картин – «Рожь» – одна деталь заставляет некоторых исследователей сделать предположение о том, что она не написана с натуры, а добавлена преднамеренно.
Погибшее дерево на заднем плане выглядит диссонансом на фоне этого торжества и могущества жизни. Возможно, таким образом, автор обозначил личную трагедию: после потери отца, жены и двоих детей он сам чувствовал себя высохшим деревом.
Возродиться к жизни ему помогла не только родная Елабуга, но и новое чувство, вспыхнувшее к художнице Ольге Лагоде. Она была одной из первых 30 женщин, принятых в качестве вольнослушательниц в Академию художеств. Ольга стала ученицей Шишкина, а в 1880 г. – его второй женой.
У супругов родилась дочь Ксения, а через полтора месяца после ее рождения Ольга скончалась от воспаления брюшины. Ее смерть стала страшным ударом для художника, в письме другу он признавался: «Какую утрату я понес… Что это был за человек. Женщина, жена, мать, вместе с тем талантливая художница. Сердце замирает от боли».
Сестра Ольги Виктория заменила новорожденной девочке мать. Она жила в семье Шишкина, заботясь и о племяннице, и о его дочери от первого брака, и о нем самом. Его смерть стала для всех полной неожиданностью. Шишкину было 66 лет, он не жаловался на здоровье и продолжал писать. В то утро он, как обычно, занимался с учеником и работал над новой картиной «Лесное царство». Неожиданно он вздрогнул, уронил голову на грудь, ученик бросился к нему, но было уже поздно – смерть наступила мгновенно. Прибывший врач констатировал разрыв сердца.
…Последней законченной картиной Шишкина стала картина “Корабельная роща”, на которой изображены родные ему места близ Елабуги. Картина была впервые выставлена на передвижной выставке в Санкт-Петербурге и получила всеобщую похвалу.
Художник Константин Савицкий писал своему другу Шишкину: “Картина заиграла, нота сильная, чудесная — поздравляю, не я один, все восхищены, браво… Сосной на выставке запахло! Солнца, свету прибыло!..”
